— На базаре шла преимущественно меновая торговля, чистейшее варварство, где стоимость определялась одной потребностью; за две иголки давали поросенка и еще чего-нибудь в придачу, а уж за суконные штаны без заплат продавец пил кровь у покупателя.
Рынок контрактов Министерства обороны России представляет собой идеальный, как из учебника, пример монопсонии — структуры, при которой один покупатель сталкивается с множеством продавцов. В данном случае покупатель один: государство в лице военного ведомства. Оно выступает в роли единственного актора, формирующего спрос на специфический ресурс — человеческий капитал в форме военной службы. Продавцы — это индивидуальные граждане, которые принимают решение заключить или не заключить контракт.
В отличие от классической монополии, где доминирует продавец, здесь именно сторона спроса сосредоточивает власть. Контрактник не может выбрать альтернативного покупателя, так как ЧВК либо интегрированы в ту же систему, либо ограничены в наборе. Таким образом, отсутствует возможность конкуренции покупателей. Экономический язык называет это отсутствием внешних рынков сбыта труда. Продавцы оказываются перед необходимостью принимать условия единственного работодателя, что резко снижает их переговорную силу.
Особенность российского случая состоит в том, что покупатель действует через сеть агентов — региональные правительства и военкоматы. На первый взгляд складывается иллюзия конкуренции: регионы назначают различные единовременные выплаты и надбавки, формируя пёструю картину предложений. Но все эти выплаты происходят в рамках централизованного запроса Министерства обороны. Агент лишь варьирует форму вознаграждения, но не меняет сущность отношений. Экономически это можно описать как ценовую дискриминацию второго порядка внутри одной монопсонии: разные сегменты продавцов получают разные стимулы, хотя покупатель остаётся одним и тем же.
Рост выплат в отдельных регионах — например, в Ханты-Мансийском автономном округе они достигли уровня 6 миллионов рублей — не отменяет монопсонического характера рынка. Это отражает лишь изменение функции спроса. При ограниченном предложении труда государство вынуждено повышать цену ресурса, чтобы сбалансировать потребность. Однако сам механизм определения цены остаётся полностью в руках покупателя, а не формируется конкурентными взаимодействиями.
С точки зрения теории труда, здесь действует модель, где кривая предложения эластична лишь частично. Для части населения денежные стимулы оказываются достаточными, чтобы войти в рынок, но для другой части барьеры нематериального характера — риск, репутация, моральный выбор — делают предложение почти неэластичным. В условиях монопсонии это приводит к росту затрат покупателя при сохранении дефицита ресурса. Экономисты назвали бы это ситуацией, когда предельные издержки закупки рабочей силы растут быстрее, чем в конкурентной модели.
Интересно, что даже при значительных выплатах сохраняется ключевая асимметрия: контрактник не может торговаться напрямую. Переговорная сила нулевая, а все изменения условий происходят через административное решение. Это сближает рынок с моделью «идеальной монопсонии», используемой в учебниках: один покупатель, множество продавцов, отсутствие альтернатив и высокая степень контроля над ценой.
Чтобы вам понятно было, можно сказать, что государство российское оказалось в положении единственного заказчика военной услуги. Оно регулирует цену, количество и правила игры. Продавцы могут лишь согласиться или отказаться. Разнообразие региональных выплат создает видимость выбора, но это выбор между вариациями одного предложения, а не между конкурирующими работодателями. В результате рынок контрактов Министерства обороны — это почти чистый пример того, как монопсония функционирует в реальности, когда государство выступает абсолютным покупателем труда, а частные альтернативы либо запрещены, либо интегрированы в ту же систему.
